Сегодня приехала на полчаса раньше, чтобы поучиться чистить и седлать лошадь. Дарик был уже в работе, поэтому я отправилась чистить Сапрана. Девочка-помощница М. показала мне, что и как делать. У вороного красавца болит ухо (говорят, клещ укусил), но вел он себя в целом идеально (если ухо не трогать). Ухаживать за лошадьми мне определенно нравится - вообще прикасаться к ним, быть рядом. Головой я понимаю, что огромный зверь, испугавшись или заиграв, запросто размажет меня по стенке конюшни, и все же, когда рядом конь, большой, теплый, лоснящийся, с бархатной шерстью, это невероятно успокаивает и снимает все накопившиеся стрессы. И этот запах - лошадей, конюшни - смешно, но я нюхаю свою одежду и руки после занятий, хотя это так, воспоминание. А вот стоит приехать в Ромашково, вдохнуть воздух, и все - ты понимаешь, что именно это и есть жизнь и счастье. Удивительно не то, что я вернулась к лошадям через тридцать лет перерыва. Удивительно, как я тридцать лет жила без них.
читать дальше
Так вот, почистив Саню, я отправилась в малый манеж и обрадовалась, что кроме меня там только одна всадница (плац наконец заработал, и все набились туда). Увы, она была на кобыле и подъехала слишком близко. Что там произошло между Дариком и кобылой, я не видела, т.к. как раз поставила ногу в стремя и поднималась, чтобы сесть в седло. Жеребец шарахнулся назад, я потеряла равновесие и в какой-то момент с ужасом подумала, что сейчас свалюсь прямо ему под задние копыта с ногой, застрявшей в стремени. Вцепилась в седло, как-то нащупала ногой скамейку - хорошо, М. удержала коня. В общем, я отделалась испугом и в очередной раз подвернутой многострадальной левой ногой. Многострадальная она не из-за лошадей, это старые травмы, но при посадке в стремени-то поднимаешься именно на ней.
Ладно, со второй попытки села, только собралась разминаться - снова приближается девушка на кобыле. Дарик шугается в сторону выхода из манежа и встает на свечку. Хорошо, там дверной проем высокий! И хорошо, что не было ни лошадей, ни людей. Я начинаю лихорадочно вспоминать, что надо делать, когда лошадь свечит (читала же и не раз), но тем временем инстинктивно наклоняюсь вперед, и конь опускается. Уф-ф... Подозреваю, что свечка была совсем невысокая, но с непривычки и от неожиданности все равно страшновато.
В итоге мы ушли заниматься в большой манеж, где было всего три всадника. Большой манеж я люблю: он просторный и с зеркалом (можно посмотреть со стороны на свою посадку). А сейчас там к тому же и менее душно.
Глядя в зеркало, я заметила, что очень сильно прогибаю поясницу, спросила у М., не слишком ли. Нет, говорит, мало. Гм... вроде, куда же больше. Мы бодренько размялись и стали делать галоп. Та же фигня: вправо еду, влево с двадцатого раза поднимаю коня и проезжаю всего несколько темпов, причем М. говорит, что я встаю на стременах при этом (сама ничего такого не чувствую). Никак влево не получается, и все тут. Зато вправо проскакала вдоль стенки манежа то ли два, то ли три круга без проблем. Правда, в седле подбрасывает, как я ни стараюсь расслабиться. М. говорит, что это пройдет само, если регулярно ездить. Ну, и носились мы быстро, даже воздух в ушах свистел. Но когда М. попросила сделать галоп короче, я перестаралась и перевела Дарика на рысь.
Напоследок потренировались с рысью - шире, короче, шире, короче. М. говорит, что я слишком много думаю и стараюсь выстраивать логические цепочки. Отключите, говорит, голову. Пока не выходит. 
После тренировки напросилась к Н. посмотреть, как работать лошадь на корде. Н. работала с совсем начинающей всадницей. Выдержала я недолго: голова начала кружиться. Мы посмеялись - дескать, не обращайте внимания, что тренера тошнит, это не от вашей езды, это просто укачало, и я поехала домой.
С июня буду вводить вторую тренировку в неделю. Вечером, после работы. Как только закончится аврал с фестивалем.