Урд-Скарра проснулась внезапно, проснулась, и осталась лежать неподвижно, невидяще уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Что-то менялось в мире. Что-то менялось в ней самой. Девушка не могла внятно объяснить сущность и смысл этих перемен, в ее словаре не было понятий, описывающих происходящие. Но это было... это было нечто, почти напоминающее счастье...
Давным-давно непредсказуемая воля Замысла забросила эльфийское дитя в оркский клан, швырнула в пламя диссонанса, и обрекла на пытку слышать этот диссонанс до конца её – Урд-Скарры дней. Вечная какафония столкнувшихся в собственном естестве тем, вечное желание быть орком, и при этом судьба всегда оставаться эльфом. И вот сейчас... Сейчас мелодии мира звучали тише. И Урд-Скарре не важно было то, что диссонанс не исчезает, а это всего лишь она «глохнет» в результате магического проклятия Сайрона – долгожданное счастье «не слышать» свалилось на нее совершенно негаданно и повергло в состоянии полного шока. Наверное так и должнО себя чувствовать тому, у кого вдруг неожиданно сбылась самая заветная мечта в жизни.
Девушка взметнулась с кровати быстрее молнии – дверь громко хлопнула далеко за спиной. Урд-Скарра бежала. Сломя голову и не разбирая дороги по темным коридорам Цитадели, наслаждаясь просто состоянием своего бега. Несколько орков-дозорных с подозрительным недоумением шарахнулись в сторону. Урд-Скарра бежала. А Цитадель молчала. Молчала! Она больше не давила сознание властной силой чужой темы. Она превратилась в просто груду обработанных камней, черных, если поглядеть обычным «оркским» взглядом, прохладных и шершавых на ощупь. Вот стражники – они больше не сгустки грубой неуклюжей мелодии, но лишь гора плоти и крови, облаченная в железо и кожу, их удивление ВИДНО глазами, для того, чтобы их ПОЧУВСТВОВАТЬ, нужно до них ДОТРОНУТЬСЯ...Урд-Скарра вылетела во двор, почти наткнулась на небольшой фонтан, с удовольствием подставила разгоряченное бегом лицо под упругие струи. Мир менялся. Лишний, ненужный, болезненно-дискомфортный для оркской психики эльфийский дар умирал. Это вроде как много лет спать на гвоздях – привыкнуть, конечно, можно, но оказаться вдруг на обычной, даже самой жесткой и грубой постели – счастье.